чтобы потом, отдавшись течению, проследить, как из этого изначального потока вырастают единые образования и смысловые единства, причем как ноэтически, так и ноэматически.
160
В этом потоке, где первоначально сливается друг с другом все, с одной стороны, начинают конституироваться единства переживаний и (в корреляции) начинают стабилизироваться текущие данные ощущения, они начинают с большой качественной отчетливостью дифференцироваться и отграничиваться друг от друга, с другой же стороны, {они начинают} смыкаться в определенные образования, состоящие из множества качеств. И если весь процесс идет и дальше, то становится видно, как в полях данных ощущения образуются аспекты, оттенки чего-либо. И коль скоро мы переживаем некое многообразие взаимосвязанных или непрерывно переходящих друг в друга оттенков, это уже некое конститутивное образование, нечто, что до определенной степени стабильно, что в бергсоновой терминологии относится уже скорее к аспекту сознания и не является «la duree pure». Разумеется, «оттенки» не следует в духе Бергсона рассматривать в качестве какого-то относительного к действию искажения изначального потока. Если же мы переживаем некое многообразие таких ставших относительно стабильных аспектов, то появляется некое новое конститутивное единство: вещь (или, точнее, «смысл вещи»). И когда мы подробно прослеживаем все это, выясняется, что есть целый ряд «слоев» — или как выражается Гуссердь — конститутивных слоев, которые как бы надстраиваются друг над другом. Все, эти слои следует осторожно вычленить, каждый по отдельности, и проанализировать так, чтобы ничего не было искажено. Что тогда представляет собой следующий шаг? Им должно быть разрешение проблем соотнесения. Какого соотнесения? Соотнесения являющейся в качестве единства вещи, определенной так-то, и так-то, — и ближайшего нижнего «слоя», то есть разворачивающегося во времени многообразия определенных аспектов, «относящихся» к соответствующей вещи. За ним скрывается многообразие ставших стабильными данных ощущения, а за этим многообразием — что-то еще. Тут, таким образом, мы находим все новые и новые слои, как в торте, где один слой, так сказать, покрывает собой другой. Высшим и конечным результатом предстают смыслы вещей. Конститутивные проблемы – это те проблемы, которые открываются в анализе этих различных слоев, формирующихся во время восприятия, и которые касаются соотнесения образований одного слоя с образованиями другого, <более высокого> слоя. К этому «ноэматически» ориентированному прослеживанию конституитивных образований по необходимости относится и прослеживание преобразований, происходящих в ощущении, в переживании самих аспектов и, наконец, в предметном полагании (Vermeinen).
Когда это проясняется, встает вопрос о том, что с чем необходимо связано, то есть какие конститутивные образования <необходимо> связаны с какими другими. В связи с этим открываются и так называемые «функциональные» проблемы: если в поле данных ощущения одновременно появляются те или иные данные, и если за ними в определенном порядке следуют другие, если Я имеет при этом такие-то и такие-то ретенции, так что наряду с нынешними данными оно как-то ощущает и прежние, только что истекшие данные, и в то же время имеет определенные протенции, и все это формируется с должной правильностью, тогда со всем этим оказывается связан единый смысл так-то и так-то определенной вещи. Здесь имеются необходимые связи, необходимые соотношения, необходимые зависимости. И всегда ставится вопрос: если такая вещь, например, эти часы, являющиеся такими-то и такими-то, объективно определяемые мною как такие-то и такие-то — если эта вещь должна являть себя как часы, причем как именно такие часы, тогда в низших слоях должны иметься такие, а не другие последовательности аспектов, более или менее исполненных аспектов, данных ощущения, а также последовательность таких, а не других способов действия Я (ощущение, переживание <аспектов>, предметное полагание и постижение).
Это программа конститутивного рассмотрения процессов и преобразований, происходящих при восприятии вещи. В первом томе «Идей» она лишь намечена. В конце первого тома Гуссерль касается и другой проблематики. Там говорится не просто о слоях конституирования, но и о «ступенях». А именно, там, например, проводится различение между вещью-ноэмой и полностью конституированной вещью. Вещь-ноэма — это, например, «визуальная вещь». Такого рода схема не есть полная вещь, она имеет исключительно визуальные определенности: другая вещь-схема есть конституированная чувственная вещь, то есть вещь, имеющая уже несколько различных смысловых возможностей, но еще не являющаяся в строгом смысле «материальной». Кроме того, чувственная вещь или даже чисто визуальная вещь не может быть членом причины, связи причин.
Потом мы поднимаемся на ступень выше и теперь мы имеем уже конституированные вещи как таковые, которые материальны и в то же время «чувственны» (снабжены чувственными качествами), которые уже являются субстанциями и находятся друг с другом в причинно-следственном отношении и т.д. — но все это рассматривается так, как оно конституировано только для меня. Здесь я, таким образом, пока имею ступень мира, конституированного для меня как для единичного Я. Но есть и более высокая ступень. У нас есть общий единый мир; если все мы сидим здесь, в этом зале, то для всех нас это один и тот же зал, одни и те же скамьи и т.д. — Это уже вещи, которые конституируются интерсубъективно, с помощью взаимопонимания, достигнутого между различными людьми, между людьми, которые все вместе воспринимают одно и то же и посредством языка и «вчувствования» стремятся достичь взаимного понимания по поводу их общего окружающего мира. Это следующая ступень конституирования: наш общий, наглядно данный материальный мир. Ну, а потом начинается еще более высокая ступень на которой мы приходим к «физическому миру».
Итак, конституируется множество различных слоев, один за другим, в различных многообразиях переживаний, мыслей, аргументов и т.д., и т.д., вплоть до {появления} конституированного лишь для меня мира, а затем — и до {появления} [интерсубъективного] наглядно и качественно определенного мира. [Затем] проблема конституирования разворачивается дальше, вплоть до физической действительности, но потом, разумеется, направление меняется, и эта проблема решается уже применительно к общей культурной действительности, ценностной действительности и т.д. Все это колоссальные области, которые должны быть подробно исследованы {относительно} их способа конституирования из предельных изначальных переживаний. В первом томе «Идей» Гуссерль <только> наметил это, но работал он над этими проблемами десятилетиями. Однако то, что он действительно здесь исследовал, и о чем я знаю лишь частично, так никогда и не было доведено до конца. Над этим, как говорил Гуссерль, будут работать еще целые поколения, стремясь показать, как всё это связано и каковы имеющиеся здесь необходимые зависимости.
То, что Гуссерль в своих многочисленных работах открыл нам эту перспективу, причем с такой конкретностью, в специальных работах, специальных аналитических исследованиях, которые у других исследователей обнаружить совершенно невозможно, что он проделал это в совсем небольших анализах весьма ограниченных ситуаций или феноменов,
